http://unionrights.ru/ru/kampanii/svobodu-shlyapnikovu-pimoshenko-knyshovu

18 и 20 октября 2013 года по сфабрикованному в результате провокации обвинению были арестованы лидеры профсоюза летчиков ШПЛС Алексей Шляпников, Валерий Пимошенко и Сергей Кнышов. Менеджмент крупнейшей российской авиакомпании «Аэрофлот» отказывается вести переговоры с профсоюзом пилотов, добиваясь вместо этого 10-летнего тюремного заключения для их лидеров. 

Арест Шляпникова, Пимошенко и Кнышова стал местью за многочисленные победы профсоюза, в том числе добившегося выплаты своим членам многомиллионных компенсаций за работу во вредных условиях и ночные смены. Одновременно менеджмент рассчитывает таким образом дискредитировать профсоюз и сорвать заключение коллективного договора с летчиками. 

Мы говорим «Аэрофлоту»: хватит давления и преследований! Заключить колдоговор с ШПЛС! 

Поддержите кампанию солидарности с Шереметьевским профсоюзом летного состава, направив обращение к руководству компании «Аэрофлот» по факсу: +7 499 500-68-67. 

Типовой текст обращения к руководству «Аэрофлота»: 

Председателю Совета директоров 
ОАО «Аэрофлот — Российские авиалинии» 
Андросову Кириллу Геннадьевичу 

Генеральному директору 
ОАО «Аэрофлот — Российские авиалинии» 
Савельеву Виталию Геннадьевичу 

18 и 20 октября сотрудниками правоохранительных органов России были арестованы вице-президент Шереметьевского профсоюза летного состава (ШПЛС) Валерий Пимошенко, исполнительный директор профсоюза Алексей Шляпников и член ревизионной комиссии профсоюза Сергей Кнышов. 

По нашему мнению, арест лидеров ШПЛС, произошедший в ходе трудового спора, является попыткой дискредитировать профсоюз, отомстить за его действия по отстаиванию интересов своих членов и уклониться от заключения с пилотами ОАО «Аэрофлот — Российские авиалинии» коллективного договора, в котором были бы отражены все аспекты летного труда, имеющего много особенностей. 

Мы убеждены, что руководство ОАО «Аэрофлот — Российские авиалинии» должно вернуться на путь социального диалога с профсоюзной стороной и начать процесс переговоров по заключению коллективного договора с Шереметьевским профсоюзом летного состава. 

***

Инициатива поддержана ФНПР: http://www.solidarnost.org/campaign-solidarity/Aeroflot.html

Борис Кагарлицкий, директор Института глобализации и социальных движений
№179, 18 Декабря 2013г._ http://www.trud.ru/article/18-12-2013/1304900_chem_konchitsja_delo_letchikov.html

Профсоюзных лидеров «Аэрофлота», обвиненных в вымогательстве взятки у работодателя, без разговоров арестовывают

Никого уже, кажется, не удивляет то, с какой легкостью высокие должностные лица, обвиняемые во взятках и казнокрадстве, уходят от наказания. Все слова о борьбе с коррупцией вянут и девальвируются на фоне истории экс-министра Сердюкова... Тем более странно выглядит сегодня «дело летчиков» — профсоюзных лидеров «Аэрофлота», обвиненных в вымогательстве взятки у работодателя.

В отличие от вдрызг проворовавшихся чиновников Минобороны, активистов Шереметьевского профсоюза летного состава (ШПЛС) Алексея Шляпникова, Валерия Пимошенко и Сергея Кнышова без разговоров заключают под стражу и клеймят как взяточников и даже саботажников. Между тем из «дела летчиков» так и выпирают странности. Арестованных обвиняют в вымогательстве взятки у руководства «Аэрофлота» в обмен на снижение издержек авиакомпании на выплаты летному составу. Но в жизни нижестоящие инстанции «заносят» вышестоящим, а здесь, если верить обвинителям, все наоборот. В обычной жизни вымогатели действуют тайно, в данном же случае вся страна знала, что профсоюз летчиков требует повышения зарплаты. Даже если бы корпорация смогла отказать работникам, тайно откупившись от их лидеров, это не погасило бы конфликт — члены профсоюза продолжали бы добиваться своего. Что, собственно, и происходит сейчас.

Профсоюз назвал произошедшее спланированной провокацией руководства «Аэрофлота», а рядовые члены организации не только не отшатнулись от арестованных, но и демонстрируют завидную солидарность с ними. Репрессии против летчиков дали обратный эффект: в организацию вступили новые члены, для помощи арестованным и их семьям поступают пожертвования, им оказывается юридическая поддержка.

Генеральный секретарь Международной конфедерации профсоюзов Шаран Барроу обратилась к российским властям с письмом, в котором подчеркивала необходимость объективного расследования. Можно, конечно, и в этом разглядеть «руку Запада». Но тут возникает проблема: в МКП состоят оба ведущих российских профобъединения — не только постоянно дистанцирующаяся от властей Конфедерация труда России, но и Федерация независимых профсоюзов России. Нет никаких причин подозревать ФНПР в нелояльности: ее представители состоят в «Единой России» и заседают в Госдуме, она является коллективным членом Общероссийского народного фронта. И если агентами иностранного влияния являются лидеры ФНПР, то, как говорится, кому же верить?

Именно «дело летчиков» стало тем редким случаем, когда профсоюзная солидарность оказалась важнее, чем организационное соперничество.

Замечу, что ситуация с летчиками во многом повторяет дело якутского профсоюзного активиста Валентина Урусова, оказавшегося на несколько лет в тюрьме по сфабрикованному обвинению. Сейчас Урусов на свободе и удостоен Международной профсоюзной премии имени Артура Свенссона. Ситуация в «Аэрофлоте» показывает, что работодатели здесь готовы действовать теми же методами, которые были опробованы их коллегами в далеком якутском поселке. Хотя скандал грозит стать куда более масштабным и нанести серьезный ущерб «крыльям Родины».

Что же касается российской судебной системы, то для нее «дело летчиков» — еще один тест на состоятельность: сможет ли суд вынести обоснованное решение или выступит в роли инструмента в руках сильных мира сего?

======================================================================================================================

ВС решил привить судам "презумпцию в пользу освобождения"
26 ноября 2013 16:55_  http://pravo.ru/review/view/95006/
Автор: Светлана Меркулова

Верховный суд решил подготовить документ, который смог бы, если не ликвидировать, то минимизировать стремление судов "неоправданно и чрезмерно" арестовывать фигурантов уголовных дел. Проект требует не перечислять формально в постановлениях по мерам пресечения основания для выбора той или другой, а реально исследовать — есть ли они. Мало того, суд должен убедиться, что подозрения в отношении задержанного весомы. Серьезных дискуссий не было. Разработчиков похвалили и предложили лишь четко зафиксировать в документе, что легальность предпринимательской деятельности не исключает мошенничества, а апелляциям следует смелее исправлять ошибки первых инстанций. Вел заседание, впервые после ДТП в Гане, председатель ВС Вячеслав Лебедев — бодрый и улыбающийся.

"В судебную практику твердо вошло, что домашний арест и залог могут применяться судами, однако те неоправданно и чрезмерно применяют меру пресечения в виде заключения под стражу", — говорил сегодня на заседании Пленума Верховного суда РФ судья Александр Червоткин. Он представлял почти 20-страничный проект постановления о применении судами меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога. Главная его мысль в том, что во всех случаях должна существовать презумпция в пользу освобождения. "Заключение под стражу должно быть применено, только если существуют реальные доказательства, что подозреваемый может скрыться, продолжить заниматься преступной деятельностью или воспрепятствовать правосудию, и [эти] риски не могут быть снижены применением иной меры пресечения или залогом", — говорил Червоткин.

Описал он и механизм, с помощью которого суды арестовывают "неоправданно и чрезмерно". По словам Червоткина, суды не всегда с достаточной полнотой исследуют наличие оснований для заключение под стражу и лишь формально перечисляют их в постановлениях. Но новый документ ВС, как считают разработчики, такое положение изменит.

В пунктах 1-6 проекта постановления рассматриваются основания для заключения под стражу. Кроме общей формулировки, что судам нужно обеспечивать соблюдение прав подозреваемого, обвиняемого и подсудимого (п.1), пленум акцентирует их внимание на том, что в каждом случае надо рассматривать возможность избрания более мягкой меры пресечения, даже если стороны об этом не ходатайствовали (п.2).

Пункт 3 напоминает, что по общему правилу заключение под стражу применяется лишь к тем, кому инкриминируется статья УК, предусматривающая наказание в виде лишения свободы на срок свыше трех лет (ст.108 УПК). Если же это не так, то суды могут арестовывать только в тех случаях, если кроме условий ст.97 УПК (возможность скрыться, продолжить преступную деятельность, угрожать участникам судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать ходу дела), имеется одно из трех других обстоятельств. Это случаи, когда подозреваемый или обвиняемый скрылся от органов предварительного расследования или суда, им нарушена ранее избранная мера пресечения, его личность не установлена, или он не имеет постоянного места жительства на территории РФ (п. 1-4 ст 108 УПК). Но отсутствие регистрации само по себе не является доказательством того, что у фигуранта уголовного дела нет постоянного места жительства, говорится в документе, как и отсутствие документов, удостоверяющих личность, не может быть единственным обстоятельством, дающим основание для заключения под стражу.

Особо судья Червоткин выделил 4-й пункт. Он говорит о том, что в каждом конкретном случае суду необходимо проверять обоснованность подозрений в отношении представшего перед судом человека, однако делать выводы о виновности недопустимо. Обоснованное подозрение предполагает наличие достаточных данных о том, что лицо могло совершить преступление (застигнуто на месте, есть потерпевшие, очевидцы указали и т.п). Правда, не все считают, что 4-й пункт стоит на своем месте. Заместитель генпрокурора Сабир Кехлеров позднее сказал, что его надо поменять местами со вторым. "Если суд не убедится в обоснованности подозрений, есть ли необходимость рассматривать скроется ли обвиняемый?" — задался он вопросом.

В пунктах 5-6 конкретизируются обстоятельства, которые могут свидетельствовать о наличии оснований для заключения под стражу. О возможности фигуранта уголовного дела скрыться за границей, например, способна сказать продажа принадлежащего ему имущества в России, наличие за рубежом источника дохода, существенных финансовых (имущественных) ресурсов, гражданства иностранного государства и отсутствие у такого лица в Российской Федерации постоянного места жительства, работы, семьи. Основанием полагать, что лицо может продолжить преступную деятельность, является, в частности, совершение им ранее умышленного преступления. А на то, что обвиняемый или подозреваемый тем или иным способом могут помешать расследованию, укажут угрозы насилием со стороны фигуранта уголовного дела, его родственников, иных лиц, а также попытки подкупа ради фальсификации доказательств по делу (п.5).

Следующий фрагмент документа (пункты 7-13) говорит об особенностях применения мер пресечения для бизнесменов. Для разрешения вопроса о предпринимательском характере деятельности судам надлежит руководствоваться п.1 ст.2 ГК РФ, где она определена как самостоятельная, осуществляемая на свой риск и направленная на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке (п.8).

Эта идея вызвала сходные нарекания у двух участников обсуждения. Алексей Мамин, зампредседателя Ивановского областного суда считает, что этих разъяснений недостаточно. "А если юридическое лицо зарегистрировано законно, но изначально было создано для мошенничества. Как быть? Нельзя заключать под стражу?" — спрашивал он. Недоволен оказался и Кехлеров. "Надо дать разъяснение, что не во всех случаях законная форма говорит о том, что это предпринимательская деятельность", — ответил он на вопрос Мамина, а в качестве примера привел ситуацию о долевом строительстве, когда деньги собирает компания, изначально не собиравшаяся отдавать инвесторам жилье.

Пункты 15-23, регулируют порядок и сроки рассмотрения судами ходатайств о применении меры пресечения. "Имеются случаи, когда материалы попадают к судье за час или два до истечения срока задержания. Пункт 17 разъясняет, что обязанность доставки возлагается на лицо, в производстве которого находится дело", — прокомментировал текст документа Червоткин. Правда, если следователь нарушит сроки, то к немедленному освобождению арестованного это не приведет. "Если подозреваемого или обвиняемого в суд не доставили, то ходатайство возвращается без рассмотрения, что однако не препятствует повторному обращению", — говорится в документе.

Следующий блок документа (пункты 24-29) касается особенностей продления ареста. В частности, здесь говорится, что те обстоятельства, которые были основанием для заключения под стражу, не всегда могут быть основанием для его продления (п.24). "Если основанием было то, что подозреваемый мог воспрепятствовать правосудию, но все доказательства собраны, он этого сделать уже не может, — отметил докладчик, а затем остановился на 33-м пункте: — Суды подвергаются критике за так называемые "коллективные" рассмотрения, поэтому указано, что если решение о мере пресечения принимается в отношении нескольких подозреваемых, то необходимо мотивировать решение по каждому фигуранту отдельно".

Пункты 39-53 посвящены альтернативным мерам пресечения — домашнему аресту и залогу. По словам Червоткина, наблюдается общая тенденция, когда первая из двух этих мер пресечения, применяется чаще, а вторая — реже. Залог, по мнению судьи-докладчика, реже используется из-за несовершенства законодательства. Но и в самом проекте постановления его разработчики не решились на определенность: в 49-м пункте осталось два варианта, когда считать залог внесенным: в день поступления денег на депозитный счет или же в день их внесения.

И наконец, пункты 54-59 касаются вопросов апелляционного рассмотрения материалов по мерам пресечения. И здесь тоже авторы документа не смогли выработать единое мнение. 59-й пункт также имеет две редакции — одна из них предполагает, что апелляция, отменяя решение первой инстанции, может принято свое, а другая, что должна вернуть дело в нижестоящий суд. По мнению Кехлерова, тут вопросов быть не должно. "Может ли апелляционная инстанция пересмотреть решение об избрании меры пресечения? Не только может, но и обязана", — заявил он.

Разработчики надеются, что принятие обсужденного сегодня документа будет способствовать расширению применения альтернативных мер и "оптимизации" арестов. Андрей Клишас, председатель комитета Совета Федерации по конституционному законодательству, правовым и судебным вопросам документ похвалил. "Проект позволит унифицировать судебную практику. ЕСПЧ неоднократно указывал, что с учетом презумпции невиновности заключение под стражу до решения суда, должно быть в исключительных случаях. Проект на это и ориентируется", — сказал он. А Кехлеров добавил, что к устным замечаниям передал в письменном виде коррективы технического характера, и так как выступающих больше не было, проект было решено передать на доработку.

Полностью с текстом проекта постановления можно ознакомиться здесь >>