Что стоит за трудовым конфликтом руководства крупнейших авиакомпаний с независимыми профсоюзами летчиков и бортпроводников.
 

Убытки российских авиакомпаний за 2014 год превысили 20 млрд рублей, за первые пять месяцев этого года составили 8,5 млрд. Перевозчики стремятся сокращать издержки, в том числе за счет экономии на летном персонале.
 

Крупнейшие авиакомпании России провели переоценку условий труда летчиков и бортпроводников, чтобы признать эти профессии менее вредными и уменьшить суммы страховых выплат. Летный состав — сопротивляется.
 

В прошлую пятницу к главному офису «Трансаэро», который расположен в Москве, рядом со станцией метро «Парк культуры», пришли люди с плакатами. Лозунги — «Бортпроводник — не раб!» и «Трансаэро! Прекрати давить на членов профсоюза!». Участники акции по одному вставали у крыльца офиса, под фирменным логотипом авиакомпании. Раз в пять-десять минут сменялись.
 

Вначале члены нового независимого профсоюза «Трансаэро» хотели провести полноценный митинг, но им не разрешили. Префектура Центрального административного округа столицы сообщила, что рядом с главным офисом компании для этого слишком мало места, и посоветовала провести митинг в гайд-парке в ЦПКО им. Горького. Но парк Горького тоже отказал (представитель парка заявил организаторам акции, что у них не работают камеры наблюдения, а значит, они не могут обеспечить безопасность массового мероприятия). Пришлось ограничиться одиночными пикетами.
 

За акцией со стороны внимательно наблюдал руководитель службы бортпроводников «Трансаэро» Валерий Меркулов.

— Это не мои… — вначале сказал он.

Потом поправился:

— Нет, вон моя девочка есть, вижу… И Жаров.

«Наверное, он меня без формы не узнал», — будет шутить потом зампредседателя нового профсоюза Александра Чернова.

— Это наши? Или провокаторы какие-то? — к Валерию Меркулову подошла женщина средних лет, офисный работник авиакомпании.

— Двое наших. Остальные — непонятно кто.

— Ну и че они жалуются? Мы здесь все рабы, правда, Валерий Алексеевич? Че с плакатами стоять-то?
 

Вредность и экономия
 

В России профессии летчика и бортпроводника считаются вредными. По закону им положены ранний выход на пенсию, увеличенный отпуск, сокращенная рабочая неделя, доплаты за вредные условия труда. Все это влечет дополнительные издержки. В бюджете авиакомпании больше 10% расходов — это расходы на персонал.
 

В 2013 году на необходимости сократить отпуска настаивал «Аэрофлот». Национальный перевозчик дошел до Верховного суда с требованием отменить еще советских времен приказ Министерства гражданской авиации, в соответствии с которым летчики могут отдыхать не 28, а 70 дней в году. Но Верховный суд встал на сторону авиаперсонала.
 

В 2014-м вступил в силу новый закон о специальной оценке условий труда (СОУТ).

— В соответствии с этим законом, если у профессии есть особенности, не позволяющие провести оценку «вредности» по общим критериям, то должны быть приняты специальные параметры оценки, — объясняет руководитель Шереметьевского профсоюза летного состава Игорь Дельдюжов. — Так получилось, что мы вместе с вице-президентом Профсоюза летного состава России Альфредом Малиновским стали инициаторами создания постановления правительства, в котором перечислены 11 профессий, в том числе летчики и бортпроводники, на рабочих местах которых спецоценка должна производиться в особом порядке. Этот порядок должно разработать Минтруда и издать по каждой профессии отдельный приказ.
 

Проект приказа Минтруда, касающийся летного состава, вызвал большое недовольство среди авиакомпаний.
 

— В конце января Ассоциация эксплуатантов воздушного транспорта обратилась к министру труда и соцзащиты Топилину с требованием исключить летчиков и бортпроводников из списка профессий, по которым оценка условий труда должна проводиться в особом порядке, — вспоминает Дельдюжов. — Одновременно с этим авиакомпании вышли на зампреда правительства Дворковича, тот написал в Минэкономразвития, и министерство подготовило возражения на приказ Минтруда.

В итоге проект приказа по летчикам и бортпроводникам не утвержден до сих пор, сейчас он находится на рассмотрении рабочей группы Трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений.
 

Но крупнейшие авиакомпании решили не дожидаться утверждения «особого порядка» и провели СОУТ для летчиков и бортпроводников на общих основаниях.

В «Трансаэро», «Ютэйр» и «Сибири» специалисты Клинского института охраны и условий труда пришли к одним и тем же выводам: класс вредности условий труда летчиков можно понизить с 3.3-3.4 до 3.1, а бортпроводников — с 3.2 до 2.0, то есть вообще признать условия их труда не вредными, а допустимыми. По сведениям руководителя службы бортпроводников «Трансаэро», СОУТ провел и «Аэрофлот», но пока не обнародовал результаты.
 

Как рассказал «Новой» один из членов Трехсторонней комиссии, на заседании представитель «Трансаэро» сообщил, что отмена «вредности» у бортпроводников позволит авиакомпании сэкономить на страховых выплатах около 1 млрд рублей в год.
 

— Желание сэкономить на летном составе — единственная причина так торопиться с проведением оценки, — считает Дельдюжов. — Если бы ее проводили в особом порядке, таких результатов не получили бы.

 

«Это все, что вам положено знать!»
 

— Мы сидели на брифинге перед рейсом. К нам пришел инструктор и говорит, что «у нас вышли новые положения об охране труда, вы обязаны расписаться». Мы спрашиваем: какие положения? Он отвечает: не знаю, просто формальность, распишитесь, — рассказывает зампредседателя независимого профсоюза «Трансаэро» Александра Чернова. — Из 11 страниц нам дали почитать только пятую. Мы спрашиваем: где остальное? Нам отвечают: это все, что вам положено знать.
 

Увидев, что в документе упомянута отмена льготной пенсии, Саша его подписывать отказалась.
 

— Они должны были нас заранее предупредить, что проводится СОУТ, ознакомить с результатами. У нас многие не смотрели, за что расписываются. А потом, когда начали слухи ходить, за что расписались, все в шоке были.
 

Похожим образом «ознакомление» с результатами СОУТ проходило в авиакомпании «Сибирь».
 

— Никто с итогами не знакомил, просто сказали подписывать, что ознакомились, — рассказывает стюардесса S7. — Я подписала… Не слышала, чтобы хоть кто-то не подписывал. У нас в авиакомпании все просто: не нравится — увольняйся.
 

— Если верить документам, у нас в компании экспертные замеры проводились на шести рейсах. Удалось найти экипажи всех этих рейсов, и только с одного рейса ребята сказали, что приходили какие-то странные личности к буфетной стойке и что-то мерили. Все остальные экипажи даже не знали о том, что у них на борту есть не только пассажиры, — вспоминает Владимир Жаров, еще один активист профсоюза «Трансаэро». — В эти шесть рейсов не попало ни одной трансатлантики, ни одного трансполярного перелета. Как они посчитали, что за рейс мы наклоняемся 30 или 40 раз, если у нас только подносов в каждой тележке — 70, и для того, чтобы достать каждый, нужно наклониться?
 

— А есть параметры, которые вообще не учитывались, — присоединяется Саша. — Перепады давления, пересечения часовых поясов.

— В общем, началась волна в социальных сетях, люди стали спрашивать, что вообще происходит. Мгновенно пошла реакция от руководства. На встрече с бортпроводниками во «Внукове» начальник службы бортпроводников господин Меркулов и инженер по охране труда господин Лебедев пытались объяснить свою позицию, но народ остался недоволен, — продолжает Владимир. — Сформировались инициативные группы, нас пригласили на встречу с замгендиректора по персоналу господином Клигерманом. Мы достаточно четко обозначили свою позицию: у нас нет претензий к авиакомпании, все претензии — к Клинскому институту из-за нарушения методики СОУТ. Все, что мы просили, — выдать заверенные копии СОУТ. Чтобы мы могли с ними пойти к юристам и в Минтруда. Но даже этого не было сделано. Вместо этого на нас начали давить: намекать на то, что неплохо бы уволиться по собственному желанию. Перестали ставить в рейсы (зарплата бортпроводника зависит от налета. — З. Б.).

Противники СОУТ пытались вступить в «официальный» профсоюз — его возглавляет начальник службы бортпроводников Валерий Меркулов, но им отказали с формулировкой: «Мы не принимаем в профсоюз людей, которые негативно высказываются об авиакомпании».
 

Писали письмо гендиректору «Трансаэро» Ольге Плешаковой, им ответили, что их жалобы не подтвердились.
 

Владимир Жаров говорит, что поначалу был уверен: все удастся миром решить внутри авиакомпании, но руководство просто не оставило им шансов — пришлось создавать профсоюз и выходить на пикеты.
 

— Самое обидное, что у нас многие из руководства компании сами были бортпроводниками, — говорит Саша. — Они ведь знают, какая у нас тяжелая работа. Почему они не хотят нам помочь, я не знаю. Нет, я понимаю, что стремятся к экономии средств, но не до такой же степени.

 

Все нормальные — в воздухе
 

В одиночных пикетах у офиса «Трансаэро» участвовали всего два бортпроводника авиакомпании. Остальные — «группа поддержки» из Шереметьевского профсоюза летного состава (независимого профсоюза «Аэрофлота») и объединения независимых профсоюзов «Новопроф».
 

— Это классическая вилка: если у нас все получится — все открыто будут за нас, а если нет, то всегда смогут сказать: мы изначально против были, — говорит Владимир Жаров.

— Ситуацией возмущены почти все бортпроводники. Подходят, спрашивают, как и что, на словах поддерживают. Но люди боятся. У кого-то кредиты, ипотека… Семьи надо содержать, детей кормить, — смягчает Саша.

Спрашиваю, сколько официально в профсоюзе сейчас человек.

— Мы и сами точно не знаем. Скорее всего, больше сотни. Люди летают, передают через третьи руки заявления о вступлении. С профсоюзными отчислениями, конечно, будет проблема. Мы не можем подать работодателю списки членов, потому что на всех сразу начнут давить.

Володя и Саша рассказывают, что вскоре после первых выступлений против СОУТ у диспетчеров, которые составляют графики работы, появились неофициальные списки тех, кого можно ставить в рейсы только по особому указанию начальства.

Владимир показывает свой индивидуальный рабочий график:

— Нормальный налет летом, в пик перевозок — 70 часов. Еще в марте, в низкий сезон, у меня по графику выходило 60 часов, а сейчас — всего 20.

Недавно Владимир Жаров (так же как и руководитель профсоюза Дмитрий Савишин) поучил «неуд» на плановой проверке, за техническое занятие — «удовлетворительно», что также является «непроходным» показателем.

Во время одиночных пикетов пробую узнать у руководителя службы бортпроводников «Трансаэро» Валерия Меркулова, из-за чего у его подчиненных начались проблемы.

— У меня четыре тысячи бортпроводников, все ребята абсолютно нормальные. Есть первичная профсоюзная организация, которую я возглавляю. А этот профсоюз создали те, которые не хотят работать. Их уже 2,5 месяца нет на работе. Они то берут больничные листы, то отпуск мы им даем. Сейчас все мои проводники в воздухе находятся. Июль месяц. Пик перевозок. А эти люди, я их ставлю в рейс… Вот Жаров, например. У господина Жарова за прошлый год 52 дня больничного листа. Но здоровый же мужик… — жалуется господин Меркулов.

— У меня вот ни одного за 15 лет нет, — добавляет один из инструкторов, который тоже наблюдает за пикетом.

— Я летаю в воздухе вместе с ними, у меня действующее свидетельство. Я не чиновник! — продолжает Валерий Меркулов. — Поэтому я за них буду бороться до конца. Любого спросите, мои проводники нормальные получают нормальную заработную плату, вовремя.

Члены профсоюза, правда, говорят, что уже полгода в компании есть небольшие задержки по зарплате и многомесячные — по выплате командировочных.

— Ни одного человека у нас не сократили. В АК «Россия» 200 проводников стоят на увольнение. Ни одного у нас — я отвечаю за свои слова. Те люди, которые сейчас вступили в профсоюз, у них были самые шоколадные рейсы. Они летали в Америку, в Бангкок, Сингапур. С СОУТ мы все сделали по закону. Выполнили то, что требовалось, пригласили Клинский институт, официальный. Почему я так возмущен? Потому что я с недовольными бортпроводниками разговаривал в течение полугода. Савишин (руководитель нового профсоюза. — З. Б.) говорит: это мое принципиальное решение, я себя должен проявить как личность, иначе я перестану себя уважать. А я ему отвечаю: это твой выбор, но если ты что-то говоришь, говори правду и думай, что за тобой стоят люди…

— И все-таки почему членов профсоюза не ставят в рейсы?

— Я их не могу поставить, я их обязан распланировать на месяц вперед. А как я их распланирую, если они на больничном? Смотрю, Савишин ночью сидит в социальных сетях, а утром у него вылет. Я говорю: Дим, как я могу тебя ставить в рейс, если ты не спишь ни фига? Че ты делаешь?

— Вы и в соцсетях за своими подчиненными присматриваете?

— У меня в должностной инструкции написано, что я отвечаю за подготовленность кабинного экипажа и за безопасность. Тьфу-тьфу, если случится что, у меня спросят: а почему он у вас за четыре часа до вылета ночью сидел в фейсбуке? И что я скажу?

 

Перспективы
 

— Понимаете, люди идут в эту профессию не только за путешествиями и за романтикой. Они еще и на льготную пенсию рассчитывают, — рассуждает один из бортпроводников «Сибири». — Мы не просто девочки и мальчики с подносами! Мы должны обеспечивать безопасность на борту — это наша главная задача, а уже потом сервис. Пассажиры, понятно, далеко не все это понимают. Но когда этого не понимают в руководстве компании — вообще непонятно, как быть. Что будет, если нам оставят 28 дней отпуска? Да с таким графиком быстрее ноги протянешь, чем на пенсию заработаешь!
 

Благодаря многочисленным письмам и жалобам Шереметьевского профсоюза летного состава (ШПЛС) и Всероссийского профсоюза летного состава, департамент труда и занятости города Москвы «осуществил экспертизу» качества проведения СОУТ в «Трансаэро». Вывод: СОУТ проведен с нарушениями, рекомендуется провести повторно с учетом приказа Минтруда (который пока существует только в виде проекта) об особенностях оценки работы летчиков и бортпроводников.
 

Аналогичные выводы были сделаны после экспертизы СОУТ в «Ютэйр». Экспертиза качества проведения оценки условий труда в «Сибири» пока не проводилась.

Одновременно с этим руководитель ШПЛС выложил на сайте change.org петицию об отмене результатов СОУТ.
 

— Пока подписалось чуть больше 1800 человек, — говорит Игорь Дельдюжов.

Спрашиваю у Владимира Жарова, много ли работников «Трансаэро» под ней подписалось?

— Не знаю, списки закрытые. Наверное, кто-то решился. Но я знаю, что многие из моих знакомых, не связанных с авиацией, подписали. То есть вначале спрашивали, каким боком их это касается. А я объяснял, что это касается вообще всех, кто на самолетах летает хотя бы иногда. Потому что это безопасность. Думаю, никто не хочет оказаться на рейсе, когда в сложной ситуации замученный бортпроводник не сможет принять правильное решение.
 

 

Зинаида Бурская